2 декабря
В далеком 1993 году я познакомился с девушкой по имени Нино. Она была студенткой, беженкой из Абхазии, и мы одной компанией ездили электричками в Донецк на лекции. Нино читала письмо от дяди, который сообщал, что сломал руку, поскольку упал с танка.
Дядя Нино был человеком гражданским. Фраза «упал с танка» казалась забавной. Какая война? О чем вы говорите? Танки в городе – это фантастика!
Откуда мы могли знать, что всего лишь через двадцать с небольшим лет танки появятся на улицах Славянска, Краматорска, Донецка, других городов Донбасса?
«Мой дом – двухсотый», — сообщает знакомый. Это не нумерация, а информация о прямом попадании снаряда. Война, она здесь, она с нами, она внутри нас.
За пять лет с момента победы революции достоинства над здравым смыслом мне приходилось слышать самые невероятные истории. О том, как кондиционеры в домах притягивают головки самонаведения ракет, как некогда мирные жители ни с того ни с сего берут в руки оружие, а потом начинают сами себя обстреливать, о том, как боевики заминировали канализации, чтобы утопить население в фекалиях.
Я помню, как некоторые спикеры вооруженных сил и военные эксперты через время признавались, что вынуждены были врать людям, распространяя недостоверную информацию.
Мы живем в то самое время, когда из эфира пропали слова правды, когда доносчиков на улицах города больше, чем мух на дохлой собаке, когда акулы пера превратились в пираний и стаей охотятся за своими жертвами, когда историки переписывают собственные книги, вычеркивая из них неугодные режиму абзацы, когда поэты закрывают друг другу рты, поскольку молчание – золото.
Завтра на Украине запланировано проведение масштабных сборов резервистов, иначе говоря – мобилизация. Вспомнился дядя Нино, упавший с танка. Теперь не смешно.
Асан: 
Цыбуля: 
Валерий: 
АКм: